НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ» ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ФОНД «ОБЩЕСТВЕННЫЙ ВЕРДИКТ». 18+
«Мне тебя жалко»
История Салимы и ее мужа Игоря
Содержание
Глава I
Из жизни Салимы
Салима Мухамедьянова родилась в Башкирии, в одной из обычных деревень Гафурийского района. Родители рано умерли, ей не было еще и 10 лет.

— И отец, и мать работали в колхозе, и были уже оба во втором браке, когда я родилась. Я пошла в пятый класс, а братишка мой — в первый, когда их не стало. У отца был рак желудка. Он поехала на операцию в Уфу и там умер. Мама после этого с ума сошла, был инсульт. Меньше, чем через год и она умерла. Нас с братом отправили в детский дом. Тогда в детдоме мало было круглых сирот, таких, как мы: у кого-то мама в тюрьме, у кого-то пьёт. Старшие издевались над младшими. Дети были очень злыми. Над моим братом сильно издевались. Думала, он и не выживет.

До 18 лет Салима была в детдоме. Потом поступила в педучилище в Белорецке, не доучилась, вышла замуж. Родила сына, а через несколько лет — дочку. Больше всего Салима хотела иметь свою семью и дом.
— Я рано вышла замуж. Муж был сначала нормальным. А потом стал пить, гулять. Мы с ним 20 лет прожили вместе. Я ждала, пока у меня дети вырастут. Он и бил меня. Я его выгнала одно время… Дети выросли, я от него ушла.

Вместе с дочкой Салима продолжала жить в Межгорье, сын уехал в Уфу. С Игорем Салима познакомилась на работе.

— Он приехал к нам Межгорье. Я работала там в магазине «Апельсинка» кассиром. Это бывший военный город. Он приехал туда после развода с первой женой, приехал в командировку. Увидел меня, так и познакомились. Через некоторое время начали вместе жить, жили у меня. Он бы младше меня на семь лет.

Игорь работал на стройке ресторана. Когда дочка Салимы закончила школу, они все вместе переехали ближе к Магнитогорску.

— Мы с Игорем поехали в деревню к его бабушке. Она говорила: «Я старая, приезжайте, скоро помру». Там в деревне я устроилась на работу в магазин. С бабушкой мы жили год. Потом она стала говорить Игорю: «Зачем она тебе нужна? Она старая. Тебе нужен наследник».

Они уехали в Магнитогорск. Стали снимать квартиру. У Игоря раньше была квартира в городе, но бабушка её продала, когда он служил в Таджикистане по контракту. Сменили несколько мест, прежде чем переехать в коммуналку на улице Ленина.

— Тогда я работала в магазине «Чарка». Приходила поздно. Как старшему продавцу мне нужно было сдавать кассу, закрывать магазин. Наша соседка, тетка Лариска, постоянно кричала на меня, обзывала проституткой, повторяла, что я башкирка. То и дело она вызывала участкового. Странная была соседка, она умерла недавно. Это она вызвала тогда полицейских.
«Простые люди»
Документальный фильм об история Салимы Мухамедьяновой и ее мужа Игоря, 17 минут.
В дальнейшем в выписном эпикризе не будут указаны следы от сдавливания наручниками, ожоги, гематомы паховой области и половых органов. Единственными свидетелями этих травм останутся мать и супруга. Тем не менее, мать смогла сфотографировать некоторые из них. Позже фотографии будут приобщены к делу, но качественно не повлияют на ход расследования.
Развитие конфликта, задержание
Январь 2016 года. Многоэтажка на окраине Магнитогорска, трехкомнатная коммунальная квартира. Ночью в ближайший отдел полиции доставили супругов, на которых пожаловалась соседка. Отношения между ними не заладились с самого переезда Салимы и Игоря в дом на Ленина — «она нас выживала с квартиры». В отделе «Ленинский» на обоих составили административные протоколы «за нарушение порядка». Взяли штраф по 500 рублей и отпустили домой. От отдела до дома — 15 минут пешком. Салима не успела даже снять шубу и сапоги. Снова приехал тот же наряд, затолкали в уазик и отвезли в отдел. И снова по вызову соседки.
Игоря отправили в камеру, Салиму отвели в комнату отдыха сотрудников и оставили там на ночь.
Утром задержанных отпустили. Тогда Игорь узнал, что ночью Салиму избили и изнасиловали, пока он был в камере. На прощание один из полицейских пригрозил, что найдет у них наркотики, и потребовал, чтобы оба молчали и скорее уезжали из города: «10 минут, чтоб вы с города потерялись». Салима была в синяках и хромала.

— Я думала, мне заявлять или нет. Мне было так стыдно. В моем возрасте меня насиловать… Мне стыдно было, что сын узнает. Я плакала, у меня все болело, ходить не могла. Он [полицейский — ред.] же меня еще и в голову ударил, в шею. Голова болела.

Она сказала Игорю: «Давай заявим». Тот сначала ответил: «Не будем с ними связываться, мы ничего не докажем, только хуже будет». Он сам боялся.

Рядом с магазином, в котором работала Салима, находился ОВД «Центральный». Супруги пошли туда писать сообщение о преступлении. Заявление приняли, но предупредили сразу: «За ложный донос сядут оба на три года».
Начало расследования
— Мы уехали в село, туда, где прописан Игорь, к его бабушке. Там он долго звонил на Горячую линию. Какую именно и куда, я не знаю.

Они решили идти дальше. Село Аскарово — недалеко от Магнитогорска, но уже Башкирия. Там они обратились в Следственный комитет. Им объяснили, что это не их преступление, но выдали направление через полицию, чтобы снять побои. Первый раз Салима сняла побои.

Салима сообщила о преступлении в Следственный комитет по Челябинской области. У нее изъяли одежду для биологической экспертизы, приобщили медицинские справки.

Все это время супруги жили на базе отдыха, скрывались. Салима уволилась из магазина. Через некоторое время пришлось ехать обратно в город, нужна была работа. Они пошли в дворники.

— Я постоянно плакала, по ночам спать не могла, мне кошмары снились, я столько пережила.

Уголовное дело по факту превышения должностных полномочий с применением насилия в отделе полиции «Ленинский» все-таки возбудили. Салиму признали потерпевшей, супруги вернулись в Магнитогорск. Тем временем Игорь нашел фонд «Общественный вердикт» и обратился за помощью.
Следователю было поручено опросить Салиму Мухамедьянову и сотрудника полиции, прапорщика Минаева, на которого она указала как на причинившего ей насилие, с использованием полиграфа.
Через месяц, 2 марта 2016 года, Следственный комитет вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Постановление было отменено. Проверку начала снова, и в апреле возбудили уголовное дело по пункту «а» части 3 статьи 286 УК (превышение должностных полномочий с применением насилия). Изнасилование следователь проигнорировал.

Уже в конце мая дело о насилии в полиции закрывают. Потом дело не раз открывалось заново и окончательно было закрыто в 2018 году. Но уже в июне 2016 года Салиму обвиняют в ложном доносе (часть 2 статьи 306 УК). В Следственном комитете утверждают, что экспертизы опровергают показания Салимы. Одна из экспертиз обнаружила в образцах биологические следы, а дальнейшее исследование должно было определить, кому они принадлежат. Однако образцы, которые направили на повторное исследование, были уже практически израсходованы на предыдущих экспертизах, и по ним эксперты смогли определить только ДНК Игоря Губанова.

Дело о ложном доносе было поручено тому же следователю, который вел дело о насилии в отношении Салимы.
Акция протеста
«Я интернетом-то начал пользоваться-то только после этого случая», — рассказывал Игорь журналистам, которые стали проявлять к нему особый интерес. И все потому, что он объявил акцию протеста. «Протестуя против бездействия следователей, муж пострадавшей отрезал себе два пальца», — такими были заголовки новостей в августе 2016 года.

После того, как дело о превышении должностных полномочий в отношении Салимы было закрыто, Игорь написал обращение в Следственный комитет и потребовал предоставить видеозапись из отдела полиции «Ленинский» в ночь их с Салимой ареста. Ему отказали.
Восьмого августа Игорь отрезал себе мизинец на левой руке. Он выложил в интернет видео, в котором объявил, что каждый понедельник буду отрезать по пальцу. Пока ему не предоставят видеозапись с камер наблюдения в Ленинском отделе полиции.

«Полазил по интернету, посмотрел: голодовки — это у нас в России привычная акция, ну чего делать? Подумал — давайте я палец отрежу для начала. Как-то же нужно привлечь внимание. Я и выдвигал не сверхъестественные требования — просто покажите видеозапись — не мне, так жене или адвокату — покажите. Когда ее выводят и когда ее заводят в камеру. Есть какая-то бумажка, якобы кто-то когда-то эту видеозапись смотрел и ничего на ней не увидел существенного. Но раз там нет существенного, так покажите ее — вся проблема решится. Адвокат писал ходатайства — никто не показывает», — объяснял Игорь журналистам.

Подробнее об имитации расследования и об изъятии следователем неполной видеозаписи из отдела полиции.

По его словам, он понимал, что отрезать себе пальцы — «это нездоровая ситуация». После ампутации (он использовал ножовку по металлу) Игорь ехал в травмопункт фиксировать, что он трезвый и осознает, что делает.
«Но почему про нас пишут, что мы неблагополучная семья? Я не знаю, в чем наше неблагополучие выражается, — говорил Игорь в интервью, уже лишившись двух пальцев, — Да, жена в тот момент была продавцом, а сейчас мы дворниками работаем, это же не значит, что кто-то выше или ниже нас. Ну сделал, должен же ответить, вот мои принципы. И, судя по отзывам в интернете, это не единственный случай в этом отделении полиции. Просто многие женщины боялись, с милицией тяжело бороться, очень тяжело».

В итоге Игорь отрезал себе три пальца на левой руке.
— А в понедельник вы отрежете следующий палец?

— Да не хотелось бы. Но придется, я же обещал, я не обманщик.

— А дальше что?

— Значит, еще через понедельник отрежу.

— А если ничего не произойдет?

— Как говорится: лучше умереть стоя, чем жить на коленях.

— Ну вы не умрете.

— Ну посмотрим. Я просто хочу видеозапись, чтобы они показали. Знаете, мне 40 лет, я сам к своим пальцам привык. Мне их жалко. Я вынужден это делать. Допустим, некоторые советуют самосуд, суд Линча, а я не хочу, я по закону хочу.

Из интервью Игоря во время его акции протеста:
Видеозапись, которую удалили
Юристы «Общественного вердикта» и адвокат Ольга Лепехина, которая сотрудничала с фондом в защите Салимы и Игоря, добивались около десяти месяцев, чтобы следователь ознакомил их с видеозаписью из Ленинского отдела полиции.

После просмотра стало очевидно, что из видеозаписи намеренно удалены ключевые фрагменты. На одном из видеофайлов видно, как со стороны дежурной части приводят Салиму и Игоря. В дежурной части находится С. (один из полицейских, на которого указывала Салима в своих показаниях — ред.). Далее запись прерывается.

Следующий видеофайл начинается с кадра, на котором уже нет ни Салимы, ни Игоря, ни полицейского С. Кроме этих файлов, больше нет ни одного, относящегося к событиям той ночи в дежурной части. Между файлами есть промежутки во времени.

Все это дает основания полагать, что часть видеофайлов была просто уничтожена.
Болезнь Салимы
10 апреля 2018 Судья Ленинского районного суда Магнитогорска признала Салиму виновной в «ложном доносе» (ч. 2 ст. 306 УК РФ) за сообщение об изнасиловании и избиении в отделе полиции «Ленинский». Салиму оштрафовали на 20 тысяч рублей. При этом судья отметила, что при назначении наказания она учла состояние здоровья, отсутствие работы и инвалидность Салимы.

— Когда я все рассказывала во время прений, судья меня даже не слушала. Хотя, что она может сделать, они все связаны. Игорь мне всегда говорил: «Они, как пишущие машинки, что им сверху говорят, то они и делают». Я так надеялась, что меня оправдает судья. Меня избили, изнасиловали, я заболела онкологией, и еще я им должна заплатить? А прокурор мне говорит: «Так вы государству будете платить, а не полицейским».

На тот момент Салима уже тяжело болела. У нее обнаружили онкологию. Дальше — химиотерапия и операция, долгое лечение с побочными эффектами, депрессия, парик вместо волос и пенсия по инвалидности.
Хотя апелляционный суд и отменил штраф в отношении Салимы, сам приговор остался в силе. Это означает, что Салима все равно была признана виновной в ложном доносе на полицейских. При этом ни побои, ни изнасилование остались нерасследованными.
Из жизни Игоря
Игорь Губанов родился в семье советского военнослужащего в Грузии, в городе Ахалкалаки. Когда Игорю было два с половиной года, его отец убил мать.

— Что-то с ним случилось, и он ее убил. Двенадцать что ли ножевых ранений, говорят. Отца посадили, а Игоря воспитала бабушка [мать отца Игоря — ред.]. Она жила в селе Михайловка, недалеко от Магнитогорска, — вспоминает Салима из того, что ей рассказывал о себе супруг.

Отцу Игоря дали восемь лет колонии и отправили в Иркутск. Свой срок он не отсидел, вышел досрочно. Там снова женился. С двумя детьми супруги переехали в Магнитогорск.

В 90-х Игорь отслужил под Москвой, а потом поступил в Свердловский юридический институт. Через год бросил и пошел по контракту в армию. Служил в Таджикистане во время гражданской войны, был в карауле посольства России. После вернулся обратно, работал в гаражах слесарем и механиком. В 23 года Игорь сел в тюрьму за грабеж.

— Когда Игорь вернулся из армии, отец дал ему большие деньги. В то время на них можно было купить новую машину, так он рассказывал. И он не знал, куда эти деньги деть. Начал наркоманить, пить начал. У него появились отсидевшие друзья. В какой-то момент деньги закончились. Игорь предложил ограбить своего соседа. Они зашли к тому в масках. Их быстро поймали. Игорь сел на семь с половиной лет, — продолжает вспоминать Салима.
Смерть Игоря
В июне 2018 года, после всех неудавшихся попыток найти справедливость, лишившись трех пальцев на руке, Игорь как будто совсем помутился рассудком. Он не оставлял идею принести себя в жертву ради того, чтобы расследования случившего в Ленинском отделе полиции было возобновлено. Пришли мысли о самосожжении у здания городской прокуратуры. Дело усугублялось спиртным. Салима уже болела.

— Я тогда попросила его укрепить зеркало в квартире. Он купил саморезы, принёс отвертки и плоскогубцы, повесил зеркало. На следующий день, рано утром в 7:30, он стал говорить, что сильно болит голова и виски давит, стал на пол ложиться. Приехала скорая. Давление 220. Весь бордовый. Еле уговорили его поехать в больницу. Девушка медик сказала, что у него инсульт.

Игоря увезли в неврологическое отделение городской больницы. Врач сказал Салиме, что Игорю срочно нужна операция в Челябинске.

— На следующий день, когда я пришла, там была его мачеха, Ольга. После её прихода врач со мной общался уже по-другому. Он узнал, что Игорь сам себе отрезал пальцы. В тот же день его привязали к кровати, чтобы он не вставал. Его не стали везти в Челябинск.

От медсестер Салима узнала, что Игорю стали колоть двойную дозу «Аминазина». Она ходила к нему каждый день и понимала, что Игорю уже не будут делать операцию.

— Я пришла в пятницу, он спал, лежал на боку, глаза полуоткрытые. Женя, санитар, говорит: «Салима, пусть он отдохнет». В субботу пришла, он лежит в таком же положении. Я: «Игорь, Игорь!». Он не просыпается.

Оказалось, что Игорь впал в кому. Его перевели в реанимацию. Через неделю он умер.
Глава II
Хронология расследования. Юридический анализ
Пошаговая хронология и анализ случившегося с Салимой Мухамедьяновой с указанием даты и времени всех событий вместе с историей последовавшего расследования преступления, а, вернее, имитации расследования, которая сделала из жертвы изнасилования преступницу.
Имитация расследования об изнасиловании и избиении
Анализ эпизодов в расследовании, которые, на наш взгляд, ставят под сомнение эффективность расследования по жалобе Салимы на побои и изнасилование в целом. На самом деле мы полагаем, что пробелов намного больше.
Глава III
Другая жизнь
— Смотрю, идёт моя бывшая начальница. Говорю ей: «Ирина Анатольевна, на работу никуда не берут из-за группы [инвалидности — ред.]. Она: «Мне тебя жалко». И взяла на работу без оформления. Сейчас я опять работаю дворником, — рассказывала Салима уже после смерти Игоря. — Она мне лёгкие дома дала, три одноподъездных. Вышла, убрала и домой пошла. Четыре тысячи получу, и то хорошо будет. В магазине работать у меня уже сил нет. Тем более с деньгами. А куда я ещё пойду без образования? Поэтому говорю дочери, получишь диплом, тогда уедем из этого города. Я не знаю, хоть куда.

В июле 2018 года Челябинский областной суд рассмотрел жалобу на приговор Салиме Мухамедьяновой.

Суд полностью отказал в удовлетворении жалобы адвоката, но освободил Салиму от наказания. Штраф был аннулирован.

Фонд «Общественный вердикт» направил две жалобы в Европейский суд в интересах Салимы Мухамедьяновой.
В апреле 2018 года ее осудили за заведомо ложный донос на сотрудников отдела полиции «Ленинский» Магнитогорска и оштрафовали на 20 000 рублей.
Прошло четыре года с момента той самой ночи. Салима продолжает жить в Магнитогорске. Снимает одна комнату в общежитии без прописки. Говорит, что здоровье когда как, но в основном в порядке, только давление повышается. Зимой упала во время гололеда, сломала руку в трех местах. У ее дочки Алины родилась девочка, ей уже год.

Бабушка Игоря умерла почти год назад, в 2019 году, за две недели до годовщины со дня его смерти.

— Оказывается, когда люди умирают, многое меняется. Когда Игорь умер, его бабушка мне сказала: «Твоего здесь ничего нету» [речь о доме в деревне, в котором жили какое-то время Игорь и Салима — ред.]. Я ей говорю: «Бабушка, мне ничего от вас не надо». Я ждала, что она мне скажет: «Салима, и тебе тяжело, и мне тяжело, приезжай хотя бы на выходные…». Я тогда приехала к ней, собрала свои вещи — постельное белье, одежду, вещей много было — и сожгла. Она ничего не сказала. Я уехала. До сих пор душа болит.

В этом году Салима вышла на работу в «Пятерочку», снова без оформления в штат. Торгует в отделе корейских салатов каждый день до девяти вечера. По ее словам, к ней в магазин иногда заходят полицейские, которых она знает. Как-то она спросила, работает ли Сисянгулов, который, по показаниям Салимы, ее изнасиловал.

Ей ответили, что, да, сегодня заступил на сутки.

— Мне до сих пор без Игоря плохо, — пишет Салима, — Вспоминаю места, где мы с ним ходили, и слёзы ведрами льются. Он меня только так защищал, говорил: «Я тебя никому не дам в обиду». Альбинку своей называл. Говорил: «Если мою дочку хоть кто-то пальцем тронет, пасть порву».

Свою пустующую квартиру в Межгорье Салима хотела продать, но так и не вышло. Долг за неуплату по коммунальным платежам вырос до 120 тысяч. Из-за этого у нее недавно арестовали пенсию. Говорит, что звонила судебным приставам, те обещали вернуть.
Салима перед апелляционным заседанием в Челябинском областном суде, который оставит в силе обвинение в ложном доносе, но освободит ее от наказания.

Юридический анализ дела: Ани Агагюлян
Текст истории: Ксения Гагай
Общая редакция: Асмик Новикова
Иллюстрации: Дана Кавелина
Верстка: Ксения Гагай

истории
Жизнь после пыток
Люди и семьи, пережившие пытки, рассказали свои истории. Кто-то пережил пытки, кого-то в них обвиняют. Но все испытывают на себе «эффективность» российской системы уголовного правосудия. Это не просто частные истории поиска потерянного чувства справедливости и изматывающего процесса возвращения к нормальной жизни.